Кто ищет стоматологическое кресло производства ссср. Как лечили зубы в ссср

Увидел в топе пост про советскую стоматологию и слезы навернулись на глаза. Выросло уже поколение, которое не отведало всех стоматологических "прелестей" советского периода. А наше поколение, побитое кариесом и пародонтитом, так навсегда и осталось стоматологически изуродованным.

Захотелось провести небольшой субъективный анализ, почему стоматология "развитого социализма" пользовалась такой дурной славой. Захотелось сравнить, например, с американской стоматологией того времени. Чем же отличались зубоврачебные отрасли двух противоборствующих тогда систем?

1) Самое главное, на мой взгляд, отличие - сам характер стоматологии. В Америке она уже давно стала профилактическая, а в СССР практически до смерти Союза была лечебная. Американцы повально ходили на профилактические осмотры, а советские люди - только когда заболит. Потому, и характер лечения сильно отличался.

2) Недостаток диагностического оборудования в СССР, прежде всего рентгенологических установок, которые в Америке были атрибутом любого зубного кабинета. В Советском союзе рентген зубов был доступен только в крупных клиниках. Это одна из причин пункта первого, ибо какая может быть профилактика без регулярного рентгеновского осмотра зубов?

3) Если в Америке первая школа зубных гигиенистов открылась аж в 1913 году, то в СССР такой специальности, а равно как и процедуры чистки зубов, практически не существовало. Отсюда - разгул заболеваний десен, которые нередко приводили к потере практически здоровых зубов.

4) Отставание в лечебном оборудовании. Сверлильные установки, работающие на высоких оборотах с водяным охлаждением, стали в единичных экземплярах появляться в обычных поликлиниках только в конце 1980-х. До этого сверлили небольшими отбойными молоточками, превращая лечение в пытку. До начала 1970х нередки были установки с механическим педальным приводом.

5) Отставание в материалах. В обычных поликлиниках пломбировали часто цинк-фосфатными пастами, которые, по сути, являются временными. Оттого, они часто вываливались, или под ними заводился вторичный кариес. Широко применяемая в то время в Америке амальгама была недоступна широким массам советского народа. Для пломбирования каналов использовалась (а в некоторых местах и сейчас используется) допотопная резорцин-формальдегидная паста, превращавшая зуб в хрупкое стекло и окрашившая зуб в пролетарский красный цвет. Каналы пломбировались без рентген контроля, создавая условия для последующих инфекций.

6) Отсутствие адекватной анестезии. В СССР заморозку применяли разве что для удаления зубов, а сверлили всегда без анестезии, даже если зуб болел. Естественно, это придавало всей стоматологии пыточный характер и дурную славу. Когда до зуба невозможно было даже дотронуться, применяли процедуру "убийства" нерва мышьяком. В Америке местная анестезия для лечения зубов стала широко применяться уже после 2 мировой войны.

7) В СССР для лечения инфекций ротовой полости почему то не применялись антибиотики. Разве при запущенных случаях в условиях стационара. Практически любой случай инфекции в корневом канале заканчивался удалением зуба, тогда как в Америке такие зубы успешно пломбировали и сохраняли после антибиотико-терапии. Я до сих пор не понимаю, почему в СССР все антибиотики были в виде внутримышечных инъекций, почему практически не существовало пероральных препаратов, т.е. тех, которые "ротом" потребляют.

8) Разнился и уровень обучения. В Америке дантисты с 18 века проходили курс обучения на докторском уровне, а в СССР, на типа фельдшерском. Врачи-стоматологи в Советском союзе были только в крупных больницах для серьезных случаев, а не для лечения банального кариеса.

9) Недоступность нормального протезирования для широких масс советских людей. В лучшем случае были доступны говенные штампованные коронки с золотым напылением и напаянные на них мосты, а не цельнолитые коронки из зубного золота, как в Америке. Про металлокерамику я вообще молчу.

Что я еще забыл?

Развал СССР среди всего прочего привел к положительным сдвигам в области стоматологии. И технологии и материалы потоком хлынули на пост советское пространство. Нынешняя Российская стоматология, практически ничем не отличается от той же американской. Разве что менталитет все еще тормозит. Не все еще массово ходят на профосмотры, не все врачи еще используют рентген для диагностики. Отстает и лечение заболеваний десен, как мне кажется. Но период пыточной стоматологии, однозначно, позади.

Советская стоматология. У каждого, кому посчастливилось посетить стоматолога в районной поликлинике или школе в середине 80-х в СССР остались самые «яркие» воспоминания, зачастую нанесшие психологическую травму на всю оставшуюся жизнь.
Закрываем глаза и видим как сейчас: Кресло аля парикмахерская (делал их один и тот же завод) с приделанным книзу металлическим желобом для ног. Лампа (использовалась автомобильная — унификация как никак) адски слепящая в глаза (очки пациенту тогда не полагались из партийных соображений), бормашина с ременной системой передач, дающих низкую скорость вращения бура и сильную вибрацию одновременно, как следствие запах паленой кости с дымком, курящимся изо рта при вскрытии полости зуба и новокаин, который кололи далеко не всем и не всегда (обычно только при удалении). Самыми лучшими обезболивающими, получаемыми пациентом этой пыточной камеры были лицо врача, угрожающе нависшее над страдальцем и издевательское: «Потерпи, не больно же совсем!».

Из воспоминаний страдальца тех времен, найдено на просторах интернета: «Под советскую бормашину я впервые попал при прохождении медкомиссии в армию. Направили меня к стоматологу. В коридоре стоматологии длиннющая очередь. На прием записывали с 7-и утра, а кабинеты открывались в 8. На каждого пациента у дантиста было 7 минут. Анестезию предлагали не всем и не всегда.

Советскую бормашину создали конструкторы трактора ”Беларусь”. Ее рабочий звук напоминал рев подбитого бомбардировщика. Системы охлаждения в ней не было. Когда дантист сверлил зуб, у пациента изо рта валил дым. На губах — привкус горелых костей и паленого мяса.»

Да да. Именно так все и было. А у кого в школе был этот адский кабинетик? Медсестру все видели раз в год, но ее знал каждый ученик! За ней постоянно стоял шлейф из запахов лекарств кабинета, узнаваемых и вселяющих ужас. Когда этот посланник ада заглядывал во время урока в класс, сердце бешено начинало колотить о грудную клетку, на лбу выступал холодный пот, частенько начиналась медвежья болезнь, причем минимум у половины класса. Моя фамилия начинается на Б, вызывали по алфавиту, я знал что судный час вот-вот наступит.
В поликлинику к стоматологу я шел на ватных ногах, крепко держась за руку мамы. Здоровья этой волевой женщине, за то, что она вынесла все мои скандалы и вопли.

Виктория Брежнева с иранской принцессой Ашраф Пехлеви

Сейчас уже я вожу свою дочку к стоматологу. Она тоже боится. Я ее успокаиваю. Но когда мой ребенок садится в анатомическое кресло, перед глазами у нее включается телевизор с мультиками, в кабинете играет тихая музыка, а молочные зубы «сверлят» тонкой струей воды, что бы не повредить эмаль! Я снисходительно посмеиваюсь про себя, глядя на своего напуганного (до включения мультика — затем все внимание ребенка захватывает Лунтик) ребенка и вспоминаю школу, 1986 год, районную поликлинику... И вспоминая все это, готов платить деньги (и не маленькие), только что бы мой ребенок этого никогда не познал.

В западном мире бывшего советского человека, как коня, распознают по зубам. Если видят на улицах Лондона, Парижа или Нью-Йорка лицо восточноевропейской внешности, для уточнения диагноза сразу смотрят в рот. Там, во рту, у бывших советских всегда творится беспорядок. Печать народной медицины. Даже поляки, чехи и болгары, то есть товарищи, от социализма ушедшие немногим дальше нас, обладают более опрятными ртами.

По-латински rima oris. Или «ротовая щель». Именно так называли советские стоматологи наши рты. «Откройте ротовую щель!» — повелительно гаркал человек в белом халате, усаживая под бор-машину человека с белым от страха лицом...

Вчера я видела у дороги агитационный баннер лидера одной из наших немногочисленных парламентских партий: «Вернем достойную бесплатную медицину!» Вероятно, раньше медицина у нас была достойная, а сегодня никуда не годится. Ох, пожелала бы я этому лидеру сходить хоть на час в советскую поликлинику. Лучше стоматологическую.

За любую эксплуатацию ложной тоски по несуществовавшему советскому счастью нужно наказывать как минимум рублем, потому что игра на советской мифологии оборачивается инфантилизацией населения. Оно перестает реально воспринимать мир и свою за него ответственность, предпочитая уходить от действительности в томное прошлое.

Люди, которые считают, будто в СССР была хорошая бесплатная медицина, ошибаются дважды, потому что бесплатной она не была и хорошей не была тоже.

Уровень доходов советских граждан отставал практически от всех стран, кроме Африки, Индии, Китая и латиноамериканских хунт. За бесплатную медицину, бесплатное образование и бесплатные квартиры советский человек платил не менее 2/3 своего реального заработка. В начале 1970-х на каждого советского человека приходилось менее 65 рублей чистого дохода, что даже в ЦК партии считалось жизнью за чертой бедности. Так существовали 3/4 населения страны. А 40% не дотягивали и до прожиточного минимума.

Люди в советское время обирались государством нагло, лицемерно, жестоко. И за все те скромные блага, которые государство именовало бесплатными, они платили сполна. А потом платили сверх нормы.

В 1965 году десять таблеток левомицетина стоили 64 копейки, тогда как их производство, по данным Госплана, обходилось государству всего в 18 копеек. Известное советское средство «от головы» на основе запрещенного в Европе анальгина, еще более опасных пирамидона и кофеина стоило в аптеках 45 копеек, а на его производство тратили 8 копеек. Называлось оно «Тройчатка».

Представьте, что сегодня блистер допотопного цитрамона стоил бы больше 100 рублей. По-настоящему доступными в брежневской аптеке были йод и зеленка — 4 копейки.

Эти нехитрые средства, да еще пастилки от кашля, таблетки «От кашля», пенициллин и бронхолитик солутан — вот, пожалуй, и все лекарства, которые знал обычный советский гражданин. В 1970-е к ним присоединились ношпа и индийский фестал, но их продавали по блату или втридорога. В крупных городах по рецепту могли приготовить серный порошок, настойку календулы или лосьон против угрей. В городах небольших перебои были даже с пирамидоном.

Вспомните сатирическую миниатюру Карцева и Ильченко «Склад».

Пирамидон и анальгин уже тогда были известны своими тяжелыми побочными эффектами. Ношпа за пределами соцлагеря считалась плацебо с долгосрочным побочным влиянием, в том числе на внутриутробное развитие ребенка. Фестал сегодня назван псевдолекарством.

Зеленкой весь Советский Союз обеззараживал царапины, тогда как в остальном мире ее использовали для подсушивания краев ран. Из солутана советские наркоманы варили «винт».

Вопреки воспоминаниям патриотов, даже эти скудные лекарства в советское время были небесплатными. Все аптеки СССР делились на амбулаторные, то есть хозрасчетные, и больничные. В первых лекарства продавали за деньги. Пенсионерам в аптеке полагалась только одна льгота — обслуживание вне очереди. Бесплатно лекарства получали инвалиды и ветераны войны, инвалиды первых двух групп и дети до года. Инвалидам III группы и детям от одного до трех лет давали скидку. Из льготников образовывалась своя очередь.

Инсулин диабетики покупали сами. И обезболивание тяжелобольные тоже покупали. То и другое в аптеках хронически отсутствовало, нередко инъекции получали только на приеме у врача. Самые удачливые, со связями и деньгами, кололи инсулин дома из многоразовых шприцев. Их кипятили. На семью был, как правило, один шприц, его берегли. Диабетикам, кстати, в советской стране жилось совсем плохо: инсулин был кустарный, с углеводным рационом не справлялся. Страна жила на картошке, макаронах и хлебе. Для диабетиков выпускали только два продукта — сорбит и гречку. Оба не выдавались бесплатно, а продавались по рыночной цене. И по рецептам.

Гречка — по рецепту! Вы знали?

В Советском Союзе нужно было жить молодым и здоровым, потому что любая болезнь выносила человека на обочину. Слова «рак», «инсульт», ДЦП в России до сих пор являются синонимами смерти или пожизненной беды, потому что их в СССР не лечили, люди умирали тихо, скрытно, детей с ДЦП прятали.

Все потому, что сколько-нибудь действенных лекарств в свободном доступе за пределами Москвы не было вообще, а в Москве они бывали редко и стоили дорого. Советские люди умирали не только от инсультов, но и от смешных по сегодняшним меркам болезней: бронхита, панкреатита, астмы, от плевых воспалений, от простого пореза руки или нарыва.

Хороших антибиотиков в открытую продажу не поступало, из-за чего огромная доля детской смертности приходилась на респираторные заболевания. Препаратов типа панкреатина не было. Астматикам гормоны кололи в стационаре, при плановой госпитализации, приступ астмы человек сам снять не мог. Главный инженер ЖЭКа из фильма Мамина «Фонтан» пользовался ингалятором для астматиков — невиданным даже в позднем Союзе чудом.

Люди смотрели фильм и понимали, что и этот дивный романтик — обыкновенный ворюга, потому что не ворюгам ингалятор, да еще по рецепту, не выдавали.

Любая более или менее серьезная болезнь оборачивалась огромными тратами, даже если человека клали в стационар: лекарства в больницу, как и другой дефицит, доставали по блату. Бывало, что анализы делали по знакомству и процедуры проводили за взятки. В клиниках зачастую не было реагентов, не было лабораторного оборудования, не было перевязочного материала. То, что было, распределялось коррупционно, растаскивалось персоналом по домам.

Тащили все: капельницы — на поделки, бинты — про запас, спирт — на водку, пинцеты, ланцеты, зажимы — для кухни. Человек, попавший в советскую больницу без денег и знакомств, мог просто 20 дней лежать под капельницей глюкозы, так как зачастую ничего в больницах не было. Так приходилось лежать почти всем, потому что люди с зарплатой до 135 рублей, то есть не менее 4/5 населения, доступа на нелегальный рынок лекарств не имели.

Впрочем, даже распространяемые по блату лекарства почти никого не лечили, потому что это были советские лекарства. Действительно эффективные западные препараты проникали нелегально — в основном через командировочных дипломатов, спортсменов, работников торгпредств. И составляли каплю в море. У нас почти ничего не производили. В закрытой стране наука тоже была закрытая. Техническая, медицинская, естественно-научная интеллигенция не знала иностранных языков, а на русский проклятые буржуи свои публикации не переводили. Вопреки горделивым мифам, советская фарминдустрия никаких прорывных открытий не совершила.

На сегодня в мире доказательной медицины известно около 5 тысяч эффективных оригинальных препаратов. Из них советской фармакологией было открыто меньше двадцати.

В КГБ работала мощная фармразведка — чекисты со всего мира везли в Союз чужие разработки.

На фоне тотального дефицита фармпрепаратов лечили советских людей чем придется. Сейчас принято вспоминать солевые комнаты в школах, мокрые солевые коврики в детских садах, утреннюю зарядку перед уроками. Это все, конечно, очень хорошо. Но кроме солевых процедур и массажных ковриков ничего фактически в стране не было.

Прием врачей был бесплатным, но что за врачи принимали в обычных больницах и поликлиниках? Они тоже языков не знали. Их учили преподаватели, которые сами выучились в отрыве от мировой науки. Поэтому в Союзе цвели разнообразные мракобесные врачебные практики. Особенно в области физиотерапии.

УВЧ, поляризованный свет, электрофорез, УФ, электросон, банки, пиявки и горчичники были едва ли не единственным оружием советского врача.

Им боролись против всех болезней — от последствий перинатальной гипоксии и патологий развития плаценты до ишемии и остеопороза.

Заболевший советский рабочий попадал под двойной пресс. С одной стороны, его ждала беспомощная медицина, которая воспаление уха или мастит лечила полтора месяца. С другой стороны, бедолагу подкарауливал больничный лист. В стране были нормативные сроки нахождения на больничном. После инфаркта и ишемии давалось 20 дней отдыха. По всем болезням больничный нужно было продлевать каждые три дня, больше 10 дней без врачебной комиссии на больничном сидеть запрещали.

При простуде и ОРВИ без температуры больничный не полагался — на работу ходили сопливыми. Дольше семи календарных дней с больным ребенком дома сидеть было нельзя — больничный закрывали, даже если у ребенка коклюш. Находиться на больничном дольше недели за два года совокупно не поощрялось, все это знали и брали отпуск за свой счет.

Оплачивали больничный в полном объеме только людям с большим стажем — свыше восьми лет. В советское время народ болел на свои кровные. Зато взносы в профсоюз платили обязательно — по 1% от зарплаты, включая отпускные. В год учитель выплачивал в профкассу 12-14 рублей. А болел 2,5 рабочего дня в году. И раз в десять лет ездил по путевке в санаторий. То есть советский человек свое медобслуживание оплачивал сам.

Чуть лучше обстояли дела в больницах ведомственных — ценных работников берегли, поэтому начальники ходили на больничные по несколько раз в год. Но в спецучреждениях таилась другая беда — в них попадало дефицитное западное оборудование и западные лекарства. По этой причине хорошие больницы были крайне коррумпированы, рабочие места были хлебными и распределялись по своим. А там, где большой блат, квалификации места нет. И воровали в спецбольницах больше, чем в районных.

Лично знаю семью бывшего судьи Верховного суда и семью одного из первых секретарей обкома небедной области. Те и другие боялись лечиться в ведомственных поликлиниках.

Что уж говорить об обычных амбулаториях и стационарах? Заведения эти были страшными. Палаты на 12 человек и один туалет на два отделения — стандартный проект клиники. В роддомах лежали по десять человек в палате. В родильном зале стояло пять — десять кресел.

Советское акушерство и педиатрия — самые главные враги советских граждан. Вся педиатрия первого года жизни ребенка была нацелена на как можно более ранний отрыв младенца от матери, чтобы та скорее вышла на производство. Поэтому вплоть до 1960-х женщина не имела права сидеть с ребенком дольше трех месяцев. Затем ей дали сначала полугодовой, затем годовой, но неоплачиваемый отпуск.

До 1982 года женщина могла сидеть с ребенком дома в первый год жизни только за свой счет.

При этом все акушерство в СССР было налажено так, чтобы женщина как можно позже вышла в декрет. Для этого в женских консультациях специально уменьшали сроки беременности и справку о том, что пора уходить в декрет, выдавали в 39 недель. Женщины рожали, не успев донести эту справку до своей бухгалтерии.

Впрочем, акушерство и педиатрия являлись не самыми страшными сферами советской медицины — страшнее были отоларингология и стоматология. ЛОР-врачи почти все операции делали без анестезии: прокол носовых пазух, удаление гланд, миндалин, аденоидов, прокол барабанной перепонки, чистка среднего уха — все в лучшем случае с новокаином, то есть на живую.

А зубы в СССР лечили на довоенных машинах, пломбы ставили цементные, нерв удаляли мышьяком, обезболивали тем же новокаином. Такой стоматологии люди боялись. Сколько-нибудь действенная анестезия, иностранные пломбы или хорошие протезы стоили больше месячной зарплаты рабочего и появлялись только в крупных городах, за ними стояла очередь на годы вперед. Льготное место в очереди получали ветераны и инвалиды войны, ветераны труда. Женщина до 60 лет без огромной взятки вставить зубы возможности не имела — не могла пробиться через льготников.

Люди, которые сегодня тоскуют по бесплатной медицине, просто не помнят миллионы беззубых ртов. И в советское время ничем серьезным не болели.

Удивительно, но и ультралиберальные, и ультраконсервативные наши граждане сегодня одинаково ругают современную медицину за то, что она не дотягивает до советской. И слава богу, скажу я вам, что недотягивает!

Почти все без исключения болезни лечатся теперь в России без сумасшедших очередей и взяток. Да, у нас медицина не западного уровня. Да, не все бесплатно. Да, не всем все лечат. Но ситуация не так плоха, как это представляют себе некоторые ностальгирующие паникеры. По крайней мере родителям сегодня не приходится продавать обручальные кольца, чтобы заплатить медсестре за уколы.

Может быть, поэтому больницы в наши дни так далеки от идеала, что их все время сравнивают не с американскими или европейскими клиниками, а с советскими учреждениями, где люди лежали по 12 человек в палате и где лекарства стоили в прямом смысле дороже золота?

Советское здравоохранение не выдерживает никакого сравнения с современным. Причем хотя бы потому, что за несколько десятилетий медицина и врачебное дело во всем мире совершили рывок. И в нашей стране тоже. Отрицая превосходство постсоветского здравоохранения, люди, помимо здравого смысла, отрицают прогресс. Потому что даже если бы СССР был супероткрытой державой, его медицина все равно казалась бы нам отсталой. Всего лишь в силу прогресса.

Воспоминания о хорошей советской медицине — того же романтического порядка явление, как и тоска по брежневскому пломбиру. Большинство тех, кто сегодня еще имеет силы обсуждать преимущества социалистического здравоохранения, в СССР были молоды, по этой причине счастливы и очень, кстати, здоровы. Они просто не успели столкнуться с системой. И сравнить им российскую медицину, по правде говоря, не с чем. Но тем, кто сравнить очень хочет, советую рискнуть вырвать зуб без анестезии. Что-то я в XXI веке о таких смелых экспериментаторах пока не слышала.

Кадр из мультфильма "Маша и Медведь"

Наука и промышленность СССР успешно справились с полетом человека в космос, но перед созданием стоматологической бормашины оказались бессильны. Конструкция этого адского агрегата была предложена в 20-е годы 21 века и с тех пор практически не менялась! А зачем? Ременная передача при сверлении зуба – это же вершина зубоврачебного искусства! Может, вы даже помните, как вибрировали вместе с креслом, бормашинкой и держащим ее стоматологом, причем работала она с таким звуком, словно внутри нее стоял авиационный двигатель, и возникало чувство, что машинка или сейчас взлетит, или взорвется. При этом весь пар, так сказать, уходил в свисток: это пыточное устройство работало на таких низких оборотах, что коэффициент полезного действия стремился практически к нулю. Лечить зубы с помощью сего устройства было мало того, что больно, так еще и очень долго.

Кадр из фильма "Похождения зубного врача"

Буровые работы в зубных недрах

Из-за крайне низкого КПД советский стоматолог сверлил ваш зуб долго и упорно, как бурильщик – особо твердую горную породу. Однако дело было еще и в том, что какие-либо продвинутые методы диагностики (типа микроскопического исследования каналов зуба) попросту отсутствовали. Даже рентгена чаще всего не было! Сделать снимок зуба сегодня – простейшая процедура, а тогда она была чем-то из области фантастики. Поэтому, чтобы посмотреть, а что же делается там внутри, установить пломбу или провести любую другую процедуру, врачу приходилось высверливать немало здоровых тканей зуба. Не говоря уже о том, что само сверло разносило зубные ткани, как слон – посудную лавку, а потому спустя некоторое время после установки пломбы зуб мог попросту развалиться.

Цементный калейдоскоп

Но врач все-таки досверливал ваш зуб до победного конца, хотя после часа в стоматологическом кресле вы на это уже не надеялись, а лишь мечтали выползти живым из кабинета. Убрав сверло, доктор принимался за пломбу – точнее, за укладку цемента в зияющую дыру. Никакого светоотверждения – 2-3 часа не есть-не пить, пока не само не затвердеет. Эти недоброй памяти пломбы химического отверждения отличались поистине «фантастическим» качеством.

Мало того, что они могли самостоятельно покинуть зуб в любой (как правило, наиболее неподходящий) момент! Мало того, что все эти пломбы были разного оттенка, который и близко не совпадал с тоном зубной эмали! Такие цементные шедевры были попросту бесполезны, т.к. их невозможно было отполировать. А потому шершавая поверхность успешно собирала на себя весь зубной налет, в результате чего со временем вокруг этих пломб снова возникал кариес. К тому же они не обладали настолько герметичным сцеплением, как их светоотверждаемые сестры, а потому и под цементными пломбами кариес жил и процветал, пока зуб окончательно не разрушался.

Кадр из мультфильма "Великолепный Гоша"

Тебе не больно, Харламов!

Именно под таким девизом проходило лечение зубов в советских стоматологиях. Закаливание несгибаемого боевого духа, формирование у пациентов нечеловеческой выносливости и полного бесстрашия перед лицом любой опасности – видимо, такие цели стояли перед стоматологами тех лет. Почему? А потому, что, во-первых, в СССР практически не производились стоматологические иглы и шприцы! Это, конечно, может шокировать тех, кому повезло первый раз прийти в современную стоматологию, где шприц и большой выбор обезболивающих – давно уже привычная картина. Но, во-вторых, ведь и самих препаратов для зубной анальгезии почти не было! Максимум, что вам мог предложить крайне недовольный вашей душевной слабостью врач – это новокаин, на который нередко случалась аллергия. И наконец, в-третьих – диагностики, как мы помним, почти не было. Для понимания, чтобы же там происходит с вашим нервом или зубом, стоматологу нужна была реакция пациента. Так что вопли попросту заменяли рентгенологичекое исследование. Дешево и сердито!

Мышьяк – друг стоматолога

И все же иногда силы пациентской воли и яростных криков врача: «Прекратите орать, вам же не больно!» – было недостаточно. Если воспалялся нерв, то приходилось использовать мышьяк, который добрый доктор засовывал в дыру, просверленную с таким трудом, чтобы за несколько дней убить нерв. Однако мышьяк – это самый натуральный клеточный яд с наклонностями серийного убийцы: он уничтожал не только нерв, но еще и слизистые ткани, и даже ткани челюсти. Особенно если вам не удавалось попасть на прием к врачу спустя 2-3 дня. Но даже если вы приходили вовремя, мышьяк все равно успевал нанести зубу непоправимый вред, и после такого лечения зуб довольно быстро приходил в полную негодность.

Цвет стоматологов – красный

Нет, мы сейчас не о брызгах крови, мы о резорцин-формалине, что придавал зубам розово- красный цвет, который потрясал до глубины души всех зарубежных стоматологов, когда к ним на прием приходили эмигранты из СССР. Западные зубные врачи такого не видели никогда и с трудом могли понять, как вообще можно было додуматься до такой методики. Суть ее заключалась в том, что за отсутствием нормальных методов лечения, зуб пропитывали резорцин-формалином, дабы прикончить всякую патогенную бактерию, которая резвилась в недрах зуба. Но это вещество – такой же клеточный яд, как и мышьяк. Резорциновый зуб становился хрупким, как стекло, и быстро разрушался. Перелечить такие зубы было нельзя – только вымыть весь формалин и накрыть коронкой.

До сих пор в некоторых странах Средней Азии золотые зубы являются признаком высокого статуса и большого достатка. Но сейчас на зуб можно просто надеть золотую фиксу, а в СССР это были коронки – т.е. несъемные конструкции, которыми врачи закрывали зубы, не способные выжить во рту самостоятельно в результате вышеописанных методов лечения. Впрочем, золото было еще элитным материалом, нередко коронки были попросту металлическими, из различных сплавов, так что многие пациенты после их установки напоминали незабвенного врага Джеймса Бонда – великана по кличке Челюсти. Вот только его железные зубы были экзотикой для зрителей, тогда как металлические коронки для жителей Союза являлись печальной реальностью. Металл со временем окислялся, мог вызывать аллергию и токсические реакции, а что до «золотых зубов» - то имелись в советской практике и позолоченные коронки. Позолота по мере использования зуба по назначению слезала, обнажая основу – например, светло-голубую. Так что некоторые наши бабушки щеголяли голубыми зубами.

Мосты большие и маленькие

Как уже ясно, лечение нередко заканчивалось для зуба плачевно, причем настолько, что коронку ставить было уже не на что, и зуб приходилось удалять. Что делать? Ну, немало людей предпочитало не переступать порог стоматологии больше никогда – они так и жили с постепенно уменьшающимся «поголовьем» зубов. Но рисковые граждане - видимо, неучтенные потомки мутанта Росомахи, могли обратиться за мостовидными протезами. Врач просверливал два соседних зуба (без анестезии, как мы помним), убивал нерв (мышьяком) и изготавливал протез, который надевался на два этих зуба, закрывая пустой промежуток. Однако те, кто вынес все страдания, сталкивались с тем, что под мост забивалась пища – привет запаху изо рта и проблемам с деснами! К тому же опорные зубы потихоньку разрушались под мостом и со временем тоже покидали незадачливого владельца.

Храним зубы на полке

Да-да, в стаканчике. А чего тут удивительного? Многие пациенты к преклонным годам лишались почти всех зубов – частью из-за кариеса и травм, частью из-за чудес советской стоматологии. Никаких имплантов или нейлоновых протезов не было и в помине: если какой-нибудь бедолага не хотел питаться только бульонами и пюре, ему приходилось носить жесткую, неприятную, почти не адаптированную к полости рта «галошу». Фиксирующих гелей для протезов не существовало в природе, и галоша могла ускакать на вольные хлеба от любого неловкого движения. Ну, как говорится, хочешь есть, умей вертеться: народ приклеивал протезы даже промышленными клеями! На ночь эти протезы полагалось снимать, мыть и хранить в стаканчике. Может быть, бабушкины вставные зубы стали источником вдохновения для массы детских страшилок, но вот удобство таких конструкций было крайне сомнительным.

Глотать или не глотать?

Ну и наконец небольшая вишенка на торте – в советских стоматологиях не было слюноотсосов. Вообще. Никаких. Выделяющая слюна, кровь, зубная пыль – все это благополучно оставалось у вас во рту. Вариант был один – сидеть и потихоньку захлебываться, ибо при попытке сглотнуть лечащий врач испускал вам в ухо свирепый вопль: «Не глотать!!!» Кстати, некоторые врачи надевали на пальцы металлические трубки, чтобы благодарные пациенты в ходе лечения не могли откусить врачевателю палец-другой.

С содроганием вспоминала - Юлия Клоуда, руководитель экспертного журнала о стоматологии Startsmile.ru

Рассказать друзьям

Воспоминания о том, как лечили зубы в СССР мало кого могут порадовать - жутко гудящая бормашинка, практически полное отсутствие анестезии и мышьяк еще долго будут преследовать в ночных снах бывших клиентов советских зубоврачебных кабинетов.

В 1922 году частная зубоврачебная практика в СССР полностью прекратила свое существование, а все стоматологические учреждения были переданы под контроль Народного комиссариата здравоохранения. На следующий год Народный комиссариат издал циркуляр «О мероприятиях по улучшению зубоврачебного дела на местах», согласно которому при поликлиниках были созданы стоматологические отделения по 5 и более рабочих мест.

Советское правительство стремилось ввести плановый учет во всех областях, будь то выпуск продукции или спортивные достижения. Стоматология также не стала исключением - в 1926 году была введена так называемая «трудовая единица» - отрезок времени, необходимый для лечения одного кариозного зуба - 20 минут. Именно «трудовая единица» стала основным критерием учета и оценки эффективности труда стоматологов.

После войны многие стоматологические учреждения были разрушены, поэтому первоочередной задачей было их восстановление и организация работы зубоврачебных кабинетов на всей территории СССР.

В дальнейшем, вплоть до распада Советского Союза, развитие стоматологии шло путем увеличения числа поликлиник и врачей. Только за 80-е годы количество зубоврачебных кабинетов выросло более чем в полтора раза. При этом совершенствованию технологий и используемых материалов внимание практически не уделялось.

Такой подход привел к тому, что советская стоматология в большинстве своем была доступной, но весьма низкого качества.

Бормашинки были оснащены ременным приводом, который обеспечивал низкую скорость вращения и вместе с тем значительную вибрацию. Материал для пломб изготавливался по составу, рецепт которого был изобретен еще в конце 19 века, поэтому пломбы были недолговечные, часто они разрушались уже через несколько месяцев.

Одной из самых болезненных в прямом смысле этого слова проблем была анестезия, точнее, ее отсутствие. Конечно, обезболивание проводилось, но далеко не всегда и не всем желающим. Чаще всего использовался новокаин, но порой человека могли поместить и под общий наркоз.

При удалении зубного нерва использовался мышьяк - еще одно «нововведение» родом из 19 века.

«Выездных» советских граждан легко можно было узнать в западных странах по характерным металлическим протезам. При этом зачастую они были сделаны довольно грубо, коронка была массивной и выделялась на фоне зубов.

Позднее, после распада Союза, эмигранты вынуждены были менять металлические коронки на белые, потому что их не хотели брать на работу, если она предусматривала общение с людьми. «Железные челюсти» казались зловещими избалованным стоматологией западным гражданам.

При этом прелести советской стоматологии испытывали все, от трактористов до членов Политбюро - лишь в 70-х годах в высшие эшелоны власти начала просачиваться западная медицина. Впрочем, дальше политических деятелей и членов их семей ее развитие не пошло.

Дмитрий Кашелкин